И довольно скоро, можно сказать по заказу, недалеко от дороги мелькнула водная гладь небольшого озерца. Вячеслав вышел из машины и спустился к берегу. Вода была чистая. Солнце отблескивало от водной глади и уже практически разогнало туман, который был утром над озером. Где-то недалеко заквакала лягушка, вначале несмело, проверяя голос, а затем уже более уверенно и настойчиво. Дул легкий теплый ветерок, который давал мелкую рябь на воде. Было тепло. Никитин еще раз прокручивал в голове те встречи, которые состоялись вчера и, прежде всего, разговор с председателем поссовета. Нет, он не может винить Илью Николаевича в том, что тот отказался помочь. Собственно говоря, в словах Муровцева есть правда, и он, Никитин, действительно ничего пока доказать не может. И для телевидения и прессы его информации недостаточно. Что касается Нижебородова, то Вячеслав еще при разговоре почувствовал интонацию своего знакомого, которая говорила о том, что друг что-то недоговаривает. Никитин сам себе ужаснулся. Давненько он не попадал в такую ситуацию, когда начинаешь подозревать всех вокруг.
Немного отдохнув от управления машиной, Никитин снова сел за руль. Хорошо, что уже к полудню он будет дома. За время поездки Никитин успел соскучиться по своему жилищу.
Далеко позади остались и та речушка, возле которой он останавливался, и еще несколько таких же похожих на нее речушек. Впереди еще была дорога километров сто с неприятным участком среди невысоких скал, где довольно часто происходили обвалы. Никитин не любил это место, единственное место в здешних краях, которое Вячеслав старался обходить всегда стороной, когда был без машины. Но сейчас он не мог его избежать. Другой дороги к дому, по которой могла бы проехать его «Нива», не было.
От приближения дома становилось как-то легче на душе. Зоолог не заметил, как въехал на участок трассы со скалистыми обрывами по сторонам. Дорога была плохая и петляла, поэтому скорость пришлось сбросить до тридцати километров в час. Солнце мелькало среди скал и не давало расслабиться. Солнечные лучи прорывались через нагромождение камней и утомляли глаза. Они оказывались то справа, то слева и никак нельзя было приспособиться к их резкому свету. Неприятный участок заканчивался. Скорее бы. Никитин устал. Уже хотелось расслабиться и ехать дальше спокойнее. Вдруг зоолог краем глаза уловил наверху скалы блик от отраженных солнечных лучей и в следующий момент его оглушило. Показалось, будто огромная кувалда опустилась на голову. Сознание терялось, но Вячеслав усилием воли еще заставил себя остановить машину. Никитин сразу понял, что в него стреляли. И, возможно, только тряска машины не позволила стрелку сделать свое дело чисто. Никитин предполагал, что стрелок придет удостовериться в его смерти. Вячеслав из последних сил попытался лечь поперек машины. Голову сжимали тиски по полтонны. Так прошло минут двадцать, хотя время, которое Никитин пролежал на полу своей машины на грани потери сознания показалось ему вечностью. Мысли путались. Да, он устал, силы на исходе, но надо бороться, надо выжить. Надо дышать, хотя сил уже почти нет. Все, ухожу. Но тогда не на кого надеяться его зверям. Нет, нужно попытаться выжить ради леса, ради его друзей. Ведь его звери – это его друзья. Бороться, не спать. Что-то липкое стекало по левой стороне лица. Зоолог слабеющей рукой прикоснулся к левой части головы - ладонь тоже стала липкой. Липкой жидкостью была его кровь. Но вот впереди спускающимся со скалы показался он. Стрелок был один. Никитин узнал знакомый силуэт. Это был Кирин. Дальше происходило все, как в тумане. Последние капли сознания подсказали Никитину, что нужно делать. У него на заднем сиденье лежал карабин, который он всегда брал с собой. Никитин попытался, не поднимая головы, перетащить оружие на переднее сиденье. Ему это стоило огромных усилий. Кровь пульсировала в голове, а тело предательски отказывалось слушаться и слабело. Никитин приподнял карабин и выстрелил в сторону Кирина через открытое окно передней двери машины. Силуэт впереди как-то резко дернулся, затем осел назад и стал сползать вниз по скале. Вячеслав перед тем, как сознание покинуло его, еще успел понять, что попал в стрелка.
Очнулся Никитин через час. Он по-прежнему лежал на полу своей машины. Довольно большая лужица уже запекшейся крови была рядом с его лицом. Сознание возвратилось к зоологу, и, видимо, кровотечение остановилось. Никитин потрогал голову и ощутил корку засохшей крови и липкие участки кое-где на лице и в волосах. Никитин попытался сесть в машине, но слабость была такая, что сразу ему это сделать не удалось. Полежав еще минут десять, он предпринял вторую попытку принять вертикальное положение, и на этот раз ему удалось сесть на переднее сиденье пассажира. Никитин посмотрел через залитые кровью глаза на скалы. Кирина нигде не было видно. Возможно, стрелок, получив пулю, не был убит. Но тогда почему он не пришел закончить свое дело. Скорее всего Кирин пришел в себя и побоялся идти дальше вниз со скалы, чтобы не быть подстреленным второй раз. Кроме того, вероятно, что ему это было бы и тяжело сделать из-за ранения.
Вячеслав снова начал терять сознание. Слабость одолевала его и не хотела давать шанса на выживание. До дома оставалось каких-то двадцать пять километров. На машине тридцать минут езды. А там уж можно будет вызвать по рации помощь. Машина завелась сразу - и это, вероятно, спасло Никитина во второй раз. Раздался взрыв где-то наверху скалы, и на машину посыпались камни. Никитину удалось проехать пять метров, когда на то место, где стояла машина, обрушилась скала. Если бы его «Нива» не завелась сразу, он бы оказался под грудой скальной породы. Вячеслав слабыми руками вел машину и старался не потерять сознание. Он смог проехать злосчастный участок и выехать на ровную просеку. Через двадцать пять минут борьбы со слабостью ему по рации удалось доложить о случившемся происшествии и вызвать помощь. Дальше наступила мгла. Он потерял сознание во второй раз.
